Василий Звягинцев - Мальтийский крест

Уваров молча слушал, ожидая, чем завершится это лирическое отступление.

– Вы – человек войны. Один из лучших в моём окружении. Поэтому мне долгое время приходилось указывать вашим руководителям, где и как вас следует использовать, заранее предвидя возможные результаты инициативности и бьющей через край мушкетёрской отваги. Это достаточно утомительный процесс. Как командир вы меня понимаете?

– Так точно, понимаю, – кивнул Уваров. – Не могу не признать, в отношении меня вы приняли идеальное решение. Получив столь высокий для моего возраста пост и чин, я одновременно вряд ли сумею слишком уж сильно навредить, поскольку не имею права принимать каких-либо принципиальных решений вне контроля вышестоящих структур, которым и предоставлена привилегия «оперативно мыслить». А командиры отрядов, в свою очередь, обладают той степенью самостоятельности, что позволяет им не воспринимать меня как поставленного над ними единоначальника.

– Совершенно верно. И это не должно вас обижать. Не комплексуете ведь по поводу того, что вам не доверен пост главного военного дирижёра…

– Не комплексую, – согласился Валерий.

– Вот и хорошо. Точки расставлены. Поэтому слушайте задание. Не приказ. Как вы понимаете, в нынешнем своём качестве приказы вам через голову вышестоящего начальства отдавать не могу.

– Вот как раз без этих уточнений я вполне могу обойтись. Дело есть дело.

Чекменёв и перешёл к делу, удалив занозу, которая, по его расчётам, в качестве раздражающего фактора могла осложнить дальнейшие отношения, требующие полного взаимного доверия и понимания.

– Как я уже сказал, мне сейчас предстоит утрясать кое-какие проблемы, которых не возникло бы, останься в живых завербованные мною люди из близкого окружения Ибрагима Катранджи… Простите, что повторяюсь.

Кто таков этот персонаж, Уваров, разумеется, знал, но – чисто теоретически. Как одну из политических фигур мирового масштаба. Но и только. В сферу его непосредственных интересов не входили детали биографии этой незаурядной личности, психологический портрет и иные специфические моменты, нужные разведчику.

– Придётся ознакомиться. Всё, что на него есть, вы немедленно получите. Дело в том, что у меня с ним назначена встреча, а вам я хочу поручить оперативное прикрытие этого мероприятия. Сутки на изучение документов, ещё сутки на отбор людей и экипировку. Послезавтра вылетаете. Все рабочие моменты решаете с полковником Тархановым. Вопросы?

– Если сказано – с Тархановым, зачем же я буду ваше время отнимать?

– Резонно. Дополнительные указания получите на месте. Не смею задерживать.

В Одессе они встретились как бы невзначай, прогуливаясь по Дерибасовской. Вечером, в потоке текущих вверх и вниз людей подобные встречи знакомцев происходили почти непрерывно. Одни просто раскланивались, продолжая путь, другие задерживались для короткого или долгого разговора, третьи устремлялись к столикам кафе или пивных, растянувшихся на всём протяжении улицы по обеим её сторонам, или спускались в подвальчики, вроде знаменитого, а также пресловутого «Гамбринуса», чтобы продолжить общение в более располагающей обстановке.

Ничем не выделяясь среди праздной публики, Чекменёв с Уваровым нашли удобный столик под платаном, увешанным, как экзотическими плодами, электрическими лампочками. Романтично и уютно. Вправо и влево – хорошо просматриваемая перспектива вечно праздничной улицы.

– Прикрытие я обеспечил, – доложил подполковник, когда официант, поставив на стол пивные кружки и подходящую закуску, удалился на достаточное расстояние. – Никаких хвостов ни за вами, ни за мной не замечено.

– Да кому мы тут нужны, – ответил Чекменёв. – Не те обстоятельства. Вот завтра, может быть…

Он сжато, но исчерпывающе объяснил Валерию, что именно должно произойти завтра, и каковы его действия в предполагаемых вариантах.

– За яхтой наблюдать непрерывно. На всякий случай посадите на подходящие позиции двух-трёх снайперов с крупнокалиберными винтовками. Не исключаю попытки захвата «Лейлы». Не знаю, кем, но если есть объект… Сам понимаешь. За всеми сошедшими на берег людьми – плотный контроль. Как его организуете – решайте сами. То же касается места намеченной встречи. Отслеживать издалека, исключив даже теоретическую возможность обнаружения ваших людей. В группу непосредственного прикрытия направьте человека три, не больше. Сами сообразите, где и в каком качестве они будут располагаться. Схема связи – стандартная. Весь мой разговор с объектом записывайте. Вмешиваться – только в критическом случае, то есть по моей команде или – если я уже буду не в состоянии её отдать.

– Проще говоря – если с вами случится нечто непоправимое – я получаю свободу рук? – уточнил Уваров.

– Именно. Но это случай маловероятный. Убить меня можно было и в Москве, не стоило огород городить с имитацией встречи. И тем не менее… Вдруг клиенту крайне важно сначала перекинуться со мной парой слов, а уж потом принимать окончательное решение? Давай уточним несколько моментов. Глядишь, сумею что-нибудь полезное подсказать исходя из прошлого опыта…

Чекменёв ждал своего партнёра уже почти два часа, и теперь с интересом и понятным нетерпением наблюдал процесс его высадки на берег. Налажено всё было чётко. С досмотровой партией наверняка было согласовано заранее, поэтому катер таможенно-пограничной службы встретил яхту на границе территориальных вод, все положенные формальности были совершены в предельно сжатые сроки. По своим каналам Игорь Викторович тоже поспособствовал гостеприимству местных властей, параллельно дав, кому следует, поручение выяснить, какие именно структуры окажутся наиболее внимательны и предупредительны к заморскому гостю.

Новая-то государственная власть только устанавливалась, и разбираться с тем, кто и что осталось от прежней, предстояло по всем направлениям. Особенно – на окраинах Империи, да ещё столь специфических, как этот, за время демократической власти ставший фактически «вольным» город.

Де-юре любое лицо, обладающее паспортом государства, с которым Россия поддерживала дипломатические отношения, могло безвизово въезжать на её территорию, но тут был особый случай. Особенно после событий на Северном Кавказе и Привислянском крае: причастность к ним господина Катранджи была безусловно доказана, правда, исключительно оперативным путём. Судебных перспектив (кроме как в военно-полевом суде) эти претензии не имели.

Кроме того, известный, хорошо изученный враг гораздо удобнее нового.

Так что, милости просим, Ибрагим-бей!

Катранджи в сопровождении всего лишь одного человека сошёл на пирс Морвокзала, фуникулёром, как простой смертный, поднялся на набережную и неспешно направился к заведению, где его ожидал Чекменёв. Бинокль Игорь Викторович не стал прятать, положил на край столика по левую руку.